Вячеслав Молотов, Народный комиссар иностранных дел СССР:
«Советник германского посла Хильгер, когда вручал ноту, прослезился».
Анастас Микоян, член Политбюро ЦК:
«Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо сделать выступление по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин отказался — пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать народу».
Лазарь Каганович, член Политбюро ЦК:
«Ночью мы собрались у Сталина, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас дал задание — мне по транспорту, Микояну — по снабжению».
Василий Пронин, председатель исполкома Моссовета:
«21 июня 1941 г. в десятом часу вечера нас с секретарём Московского комитета партии Щербаковым вызвали в Кремль. Едва мы присели, как, обращаясь к нам, Сталин сказал: «По данным разведки и перебежчиков, немецкие войска намереваются сегодня ночью напасть на наши границы. Видимо, начинается война. Всё ли у вас готово в городской противовоздушной обороне? Доложите!» Около 3 часов ночи нас отпустили. Минут через двадцать мы подъехали к дому. У ворот нас ждали. «Звонили из ЦК партии, — сообщил встречавший, — и поручили передать: война началась и надо быть на месте».
- Георгий Жуков, Павел Батов и Константин Рокоссовский
- РИА Новости
Георгий Жуков, генерал армии:
«В 4 часа 30 минут утра мы с С.К.Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И.В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку.
Мы доложили обстановку. И.В.Сталин недоумевающе сказал:
«Не провокация ли это немецких генералов?»
«Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация...» — ответил С.К.Тимошенко.
…Через некоторое время в кабинет быстро вошёл В.М.Молотов:
«Германское правительство объявило нам войну».
И.В.Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался.
Наступила длительная, тягостная пауза».
Александр Василевский, генерал-майор:
«В 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов».
Константин Рокоссовский, генерал-лейтенант:
«Около четырёх часов утра 22 июня по получении телефонограммы из штаба вынужден был вскрыть особый секретный оперативный пакет. Директива указывала: немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель».
Иван Баграмян, полковник:
«…Первый удар немецкой авиации, хотя и оказался для войск неожиданным, отнюдь не вызвал паники. В трудной обстановке, когда всё, что могло гореть, было объято пламенем, когда на глазах рушились казармы, жилые дома, склады, прерывалась связь, командиры прилагали максимум усилий, чтобы сохранить руководство войсками. Они твёрдо следовали тем боевым предписаниям, которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов».
Семён Будённый, маршал:
«В 4:01 22.06.41 мне позвонил нарком товарищ Тимошенко и сообщил, что немцы бомбят Севастополь и нужно ли об этом докладывать товарищу Сталину? Я ему сказал, что немедленно надо доложить, но он сказал: «Звоните Вы!» Я тут же позвонил и доложил не только о Севастополе, но и о Риге, которую немцы также бомбят. Тов. Сталин спросил: «А где нарком?» Я ответил: «Здесь со мной рядом» (я уже был в кабинете наркома). Тов. Сталин приказал передать ему трубку…
Так началась война!»
- РИА Новости
Иосиф Гейбо, заместитель командира полка 46-го ИАП, ЗапВО:
«…У меня в груди похолодело. Передо мною четыре двухмоторных бомбардировщика с чёрными крестами на крыльях. Я даже губу себе закусил. Да ведь это «юнкерсы»! Германские бомбардировщики Ю-88! Что же делать?.. Возникла ещё одна мысль: «Сегодня воскресенье, а по воскресеньям у немцев учебных полётов не бывает». Выходит, война? Да, война!»
Николай Осинцев, начальник штаба дивизиона 188-го зенитно-артиллерийского полка РККА:
«22-го числа в 4 часа дня утра услышали звуки: бум-бум-бум-бум. Оказалось, что это немецкая авиация неожиданно налетела на наши аэродромы. Наши самолёты эти свои аэродромы не успели даже сменить и оставались все на своих местах. Их почти всех уничтожили».
Василий Челомбитько, начальник 7-го отдела Академии бронетанковых и механизированных войск:
«22 июня наш полк остановился на отдых в лесу. Вдруг видим, летят самолёты, командир объявил учебную тревогу, но неожиданно самолёты начали нас бомбить. Мы поняли, что началась война. Здесь же в лесу в 12 часов дня выслушали речь т. Молотова по радио и в этот же день в полдень получили первый боевой приказ Черняховского о выступлении дивизии вперёд, по направлению к Шяуляю».
Яков Бойко, лейтенант:
«Сегодня, т.е. 22.06.41 г., выходной день. Во время того, как писал я вам письмо, вдруг слышу по радио о том, что озверелый гитлеровский фашизм бомбил наши города... Но это им дорого обойдется, и Гитлер больше жить в Берлине перестанет... У меня сейчас в душе только одна ненависть и стремление уничтожить врага там, откуда он пришёл...»
Пётр Котельников, защитник Брестской крепости:
«Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад».
Тимофей Домбровский, красноармеец-пулеметчик:
«Самолёты поливали нас огнём сверху, артиллерия — миномёты, тяжёлые, лёгкие орудия — внизу, на земле, причём все сразу! Мы залегли на берегу Буга, откуда видели всё, что творилось на противоположном берегу. Все сразу поняли, что происходит. Немцы напали — война!»
Деятели культуры СССР
- Диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан
Юрий Левитан, диктор:
«Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолёты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаёте по радио?», «Над Киевом вражеские самолёты». Женский плач, волнение: «Неужели война»?.. И вот я помню — включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слова «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу — застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат — «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»
Георгий Князев, директор Архива АН СССР в Ленинграде:
По радио передали речь В.М.Молотова о нападении на Советский Союз Германии. Война началась в 4 1/2 часа утра нападением германской авиации на Витебск, Ковно, Житомир, Киев, Севастополь. Есть убитые. Советским войскам дан приказ отбить врага, выгнать его из пределов нашей страны. И дрогнуло сердце. Вот он, тот момент, о котором мы боялись даже думать. Впереди... Кто знает, что впереди!»
Николай Мордвинов, актёр:
«Шла репетиция Макаренко... Без разрешения врывается Аноров... и тревожным, глухим голосом сообщает: «Война с фашизмом, товарищи!»
Итак, открылся самый страшный фронт!
Горе! Горе!»
Марина Цветаева, поэт:
Николай Пунин, историк искусств:
«Вспомнились первые впечатления от войны… Речь Молотова, о которой сказала вбежавшая с растрёпанными волосами (поседевшими) в чёрном шёлковом китайском халате А.А. (Анна Андреевна Ахматова) ».
Константин Симонов, поэт:
«О том, что война уже началась, я узнал только в два часа дня. Всё утро 22 июня писал стихи и не подходил к телефону. А когда подошёл, первое, что услышал: война».
Александр Твардовский, поэт:
«Война с Германией. Еду в Москву».
Ольга Бергольц, поэт:
Русские эмигранты
- Иван Бунин
- РИА Новости
Иван Бунин, писатель:
«22 июня. С новой страницы пишу продолжение этого дня — великое событие — Германия нынче утром объявила войну России — и финны и румыны уже «вторглись» в «пределы» её».
Пётр Махров, генерал-лейтенант:
«День объявления войны немцами России, 22 июня 1941 года, так сильно подействовал на всё мое существо, что на другой день, 23-го (22-е было воскресенье), я послал заказное письмо Богомолову [советскому послу во Франции], прося его отправить меня в Россию для зачисления в армию, хотя бы рядовым».
Граждане СССР
- Жители Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз
- РИА Новости
Лидия Шаблова:
«Мы драли дранку во дворе, чтобы покрыть крышу. Окно кухни было открыто, и мы услышали, как по радио объявили, что началась война. Отец замер. У него опустились руки: «Крышу, видимо, уже не доделаем...».
Анастасия Никитина-Аршинова:
«Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью (Брестской) кружили самолёты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и её сын — обоих убило бомбой».
Анатолий Кривенко:
«Жили мы недалеко от Арбата, в Большом Афанасьевском переулке. В тот день солнца не было, небо было затянуто облаками. Я гулял во дворе с мальчишками, мы гоняли тряпичный мячик. И тут из подъезда выскочила моя мама в одной комбинации, босиком, бежит и кричит: «Домой! Толя, немедленно домой! Война!»
Нина Шинкарева:
«Мы жили в поселке в Смоленской области. В тот день мама поехала в соседнее село за яйцами и маслом, а когда вернулась, папа и другие мужчины уже ушли на войну. В этот же день жителей стали эвакуировать. Приехала большая машина, и мама надела на нас с сестрой всю одежду, что была, чтобы зимой тоже было что надеть».
Анатолий Вокрош:
«Мы жили в деревне Покров Московской области. В тот день мы с ребятами собирались на речку ловить карасей. Мать поймала меня на улице, сказала, чтобы сначала поел. Я пошел в дом, кушал. Когда стал намазывать мёд на хлеб, раздалось сообщение Молотова о начале войны. После еды я убежал с мальчишками на речку. Мы носились в кустах, кричали: «Война началась! Ура! Мы всех победим!». Мы абсолютно не понимали, что это всё означает. Взрослые обсуждали новость, но не помню, чтобы в деревне была паника или страх. Деревенские занимались привычными делами, и в этот день, и в следующие из городов съезжались дачники».
Борис Власов:
«В июне 1941 года приехал в Орёл, куда распределили сразу после окончания гидрометеорологического института. В ночь на 22 июня я ночевал в гостинице, так как вещи в отведенную квартиру перевезти ещё не успел. Под утро я слышал какую-то возню, суматоху, а сигнал тревоги проспал. По радио объявили, что в 12 часов будет передано важное правительственное сообщение. Тут я понял, что проспал не учебную, а боевую тревогу — началась война».
Александра Комарницкая:
«Я отдыхала в детском лагере под Москвой. Там руководство лагеря объявило нам, что началась война с Германией. Все —вожатые и дети — начали плакать».
Нинель Карпова :
«Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: «Да немцы от нас драпать будут!».
Николай Чебыкин:
«22 июня — это было воскресенье. Солнечный такой день! И мы с отцом, лопатами копали погреб под картошку. Около двенадцати часов. Где-то без пяти минут, сестра моя Шура открывает окно и говорит: «По радио передают: «Сейчас будет передано очень важное правительственное сообщение!» Ну, мы поставили лопаты и пошли слушать. Это выступал Молотов. И он сказал, что германские войска, вероломно, без объявления войны напали на нашу страну. Перешли государственную границу. Красная армия ведёт тяжёлые бои. И закончил он словами: «Наше дело — правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!».
Немецкие генералы
- РИА Новости
Гудериан:
«В роковой день 22 июня 1941 года в 2 часа 10 минут утра я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы. В 3 часа 15 минут началась наша артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. — первый налёт наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 6 часов 50 минут у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг».
«22 июня в три часа с минутами четыре корпуса танковой группы при поддержке артиллерии и авиации, входившей в состав 8-го авиационного корпуса, пересекли государственную границу. Бомбардировочная авиация наносила удары по аэродромам противника, имея задачу парализовать действия его авиации.
В первый день наступление проходило полностью по плану».
Манштейн:
«Уже в этот первый день нам пришлось познакомиться с теми методами, которыми велась война с советской стороны. Один из наших разведывательных дозоров, отрезанный врагом, был потом найден нашими войсками, он был вырезан и зверски искалечен. Мой адъютант и я много ездили по районам, в которых ещё могли находиться части противника, и мы решили не отдаваться живыми в руки этого противника».
Блюментритт:
«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».
Немецкие солдаты и офицеры
- www.nationaalarchief.nl.
Эрих Менде, обер-лейтенант:
«Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон... — не скрывал он пессимизма. — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».
Иоганн Данцер, артиллерист :
«В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».
Альфред Дюрвангер, лейтенант:
«Когда мы вступили в первый бой с русскими, они нас явно не ожидали, но и неподготовленными их никак нельзя было назвать. Энтузиазма (у нас) не было и в помине! Скорее, всеми овладело чувство грандиозности предстоящей кампании. И тут же возник вопрос: где, у какого населённого пункта эта кампания завершится?!»
Губерт Бекер, лейтенант:
«Это был знойный летний день. Мы шли по полю, ничего не подозревая. Вдруг на нас обрушился артиллерийский огонь. Вот так и произошло моё боевое крещение — странное чувство».
Гельмут Пабст, унтер-офицер
«Наступление продолжается. Мы непрерывно продвигаемся вперед по территории противника, приходится постоянно менять позиции. Ужасно хочется пить. Нет времени проглотить кусок. К 10 утра мы были уже опытными, обстрелянными бойцами, успевшими немало повидать: брошенные неприятелем позиции, подбитые и сгоревшие танки и машины, первые пленные, первые убитые русские».
Рудольф Гшёпф, капеллан:
«Эта гигантская по мощности и охвату территории артподготовка походила на землетрясение. Повсюду были видны огромные грибы дыма, мгновенно выраставшие из земли. Поскольку ни о каком ответном огне речи не было, нам показалось, что мы вообще стерли эту цитадель с лица земли».
Ганс Бекер, танкист:
«На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».
Первые 4-ыре часа Великой Отечественной войны.
Впервые о событиях первого дня войны рассказывается непосредственно на местах основных боевых действий. В фильме много новой, неизвестной зрителю информации. Например, о том, что первый советский город был отбит у немцев уже 23 июня 1941 года! О жестоких боях в районе Владимира-Волынского, о подвиге гарнизонов советских укрепрайонов, о том, что советские ВВС не были уничтожены, как гласит почти официальный миф, а также о других малоизвестных страницах войны.
Начало Великой Отечественной войны
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой,
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Эту песню на стихи Лебедева-Кумача и музыку Александрова на пятый день войны запела вся страна.
А война началась на рассвете 22 июня 1941 года. Фашистская Германия вероломно, без объявления войны напала на Союз Советских Социалистических республик. Ее авиация нанесла массированные удары по аэродромам, железнодорожным узлам, военно-морским базам, местам расквартирования военных частей и многим городам на глубину 250-300 км от границы.
Здесь необходимо вспомнить, что Советский Союз в 1941 году собирался отмечать 24 годовщину Великой Октябрьской революции.
За эти 24 года наша страна достигла многого. Были построены автомобильные заводы в Москве, Горьком, Ярославле. Появились тракторные заводы в Ленинграде, Сталинграде, Харькове, Челябинске. Все они могли изготавливать танки. Наша авиация ставила мировые рекорды по дальности полетов. Советское государство могло противостоять любому другому государству, но сражаться со всей Европой нам было трудно.
Фашистская Германия и ее сателлиты сосредоточили против Советского Союза крупные контингенты войск - 190 дивизий (в том числе 19 танковых и 14 моторизованных) и большое количество боевой техники: около 4300 танков и штурмовых орудий, 47,2 тыс. орудий и минометов, 4980 боевых самолетов и свыше 190 боевых кораблей. И вся эта сила была брошена на нашу страну. Ото льдов Арктики до Черного моря война палила огнем пожарищ, рушила города и сжигала села, гибли мирные жители.
Согласно плану «Барбаросса» Германия хотела разгромить Советский Союз за шесть недель. При этом основные силы Красной Армии предполагалось уничтожить, не допустив их отхода в глубину страны. Но планы фашистского командования с самого начала войны срывало мужество и героизм нашей армии и всего народа.
Первый удар
Первыми удар врага приняли пограничные войска и дивизии, располагавшиеся вблизи границы. Вдоль западной границы у нас было расположено более 500 пограничных застав. Гитлеровское командование отводило на уничтожение заставы не более 30 минут. Но заставы дрались и днями, и неделями, а Брестская крепость, расположенная на границе при впадении реки Мухавец в реку Буг дрались с врагами более месяца. Все это время защитники Брестской крепости сковывали целую немецко-фашистскую дивизию. Большинство защитников крепости пало в боях, часть пробилась к партизанам, часть тяжело раненых, обессиленных попало в плен. Оборона Брестской крепости - яркий пример патриотизма и массового героизма советских воинов. В числе защитников Брестской крепости сражались представители 30 наций и народностей Советского Союза.
Но, несмотря на героическое сопротивление, войска прикрытия не смогли задержать противника в приграничной зоне. В целях сохранения сил советские войска вынуждены были отходить на новые рубежи.
Немецко-фашистские войска в короткие сроки продвинулись в северо-западном направлении на 400-450 км, в западном на 450-600 км, юго-западном на 300-350 км, захватили территорию Литвы, Латвии, часть Эстонии, значительную часть Украины, почти всю Белоруссию, Молдавию, вторглись в западные области Российской Федерации, вышли на дальние подступы к Ленинграду, угрожали Смоленску и Киеву. Над Советским Союзом нависла смертельная опасность.
Исходя из сложившейся обстановки, советское командование в конце июня приняло решение о переходе на всем советско-германском фронте к стратегической обороне. Перед войсками первого стратегического эшелона была поставлена задача - подготовить на направлениях главных ударов противника систему эшелонированных оборонительных полос и рубежей, опираясь на которое упорным и активным противодействием подорвать наступательную мощь врага, остановить его и выиграть время для подготовки контрнаступления.
Подвиг армии и народа
Вероломное нападение гитлеровской Германии вызвало гнев и возмущение советского народа. В едином порыве он поднялся на защиту своей Родины. На митингах, прокатившихся по всей стране, советские люди позором клеймили фашистских варваров и клялись жестоко покарать ворвавшихся завоевателей. Военкоматы штурмовались тысячами юношей и девушек, мужчин и женщин - коммунистами, комсомольцами и беспартийными. Они требовали немедленной отправки на фронт, подавали заявление с просьбой послать в тыл врага, в партизанские отряды.
Беда, обрушившаяся на Отечество, как никогда сплотила весь народ. Весь народ, вся огромная страна поднялись на смертный бой за святое и правое дело. Каждый пройденный день и на фронте и в тылу измерялся ответом на вопрос: Что сделал ты для фронта, для победы? Усилие всего народа - воинов, рабочих, колхозников, интеллигенции, были подчинены одной цели - отстоять Родину от фашистских варваров. И для этого он не щадил ни сил своих, ни жизни.
Особый смысл и значение обрело слово - патриотизм. Оно не требовало ни переводов, ни пояснений. Любовь к Родине стучала в сердце каждого советского человека: стоял ли он пятые сутки в цеху у станка или шел на таран вражеского самолета, отдавал ли свои личные сбережения в фонд обороны или кровь для раненых бойцов.
Уже в первые дни и недели войны в ее летописях были вписаны тысячи подвигов и беспредельного самопожертвования храбрейших советских воинов. Тогда еще не были известны имена большинства этих мужественных людей сражавшихся до последнего патрона, до последней капли крови.
Итоги этих дней и недель, самых тяжелых для советского народа и его воинов, уже свидетельствовали о первых провалах в выполнении гитлеровских планов «молниеносной войны».
Врагу не удалось уничтожить главные силы Советской Армии в приграничных сражениях, как он рассчитывал. Сопротивление наших войск росло с каждым днем. А в глубоком тылу ускоренными темпами готовились резервы для фронта. Было неимоверно трудно формировать, вооружать и обучать новые полки, дивизии Советской Армии, но с каждым днем на фронт шел все более мощный поток свежих резервов. Он значительно превосходил резервы врага, поступавшие на фронт для восполнения понесенных им потерь.
Сотни промышленных предприятий находилось в то время на колесах - перебазировались из угрожаемых районов в глубокий тыл страны. Требовалось время для установки оборудования и ввода в строй на новых местах. Наиболее активная часть рабочего класса и специалистов действовавших предприятий уходила в ряды Советской Армии. На предприятиях оставалась лишь небольшая часть квалифицированных рабочих и специалистов, без которых невозможно было начать массовый выпуск военной продукции. На смену уходившим на фронт приходили сотни тысяч женщин и подростков.
Но и эти трудности были преодолены в самые сжатые сроки. Выпуск вооружения, боевой техники, боеприпасов и разнообразного снаряжения для защитников Родины повышался с каждым днем.
Массовый трудовой героизм проявили и работники социалистического сельского хозяйства. Огромное количество тракторов и автомашин колхозы и совхозы передали на оснащение резервов войск. В этой отрасли экономики осталось еще меньше мужчин, чем в промышленности и на транспорте. И на селе решающей силой стали женщины и подростки. Именно им предстояло убрать урожай на громадных посевных площадях. Убрать в основном вручную. В прифронтовых районах уборка урожая нередко производилась под огнем врага. И, тем не менее, с помощью сотен тысяч горожан, студентов и школьников, труженики сельского хозяйства тоже справились с важнейшей для фронта и всей страны задачей - заложили в государственные закрома такое количество продовольствия, без которого было бы успешное ведение войны.
Всем своим ходом война показала, что мужество и героизм советского народа оказались несокрушимой силой, сумевшей предотвратить тяжелейшее преступление против человечества.
Первый и самый трудный день Великой Отечественной войны
Реализация гитлеровского плана «Барбаросса» началась на рассвете 22 июня 1941 г. Именно в это время сосредоточенные на границе СССР войска вермахта получили приказ начать вторжение.
Тот первый день войны начался необычно рано не только для войск западных приграничных военных округов, но и советских людей, проживающих в приграничных областях СССР. На рассвете сотни немецких бомбардировщиков вторглись в воздушное пространство Советского Союза. Они подвергли бомбардировкам аэродромы, районы расположения войск западных приграничных округов, железнодорожные узлы, линии связи и другие важные объекты, а также крупные города Литвы, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Украины, Молдавии.
Одновременно, сосредоточенные на всем протяжении Государственной границы СССР войска вермахта, открыли ураганный артиллерийский огонь по пограничным заставам, укрепленным районам, а также соединениям и частям Красной Армии, дислоцированным в непосредственной близости от нее. После артиллерийской и авиационной подготовки они перешли Государственную границу СССР на огромном протяжении – от Балтийского моря до Черного.
Началась Великая Отечественная война – самая тяжелая из всех войн, когда-либо пережитых Россией и ее народом.
Германия и ее союзники (Финляндия, Румыния и Венгрия)
для войны против Советского Союза развернули мощную группировку,
насчитывавшую 190 дивизий, 5,5 млн человек, свыше 47 тыс. орудий и минометов,
около 4300 танков и штурмовых орудий, 4200 самолетов.
Они были объединены в составе трех групп армий – «Север», «Центр» и «Юг»,
которые предназначались для нанесения ударов в направлениях Ленинграда, Москвы и Киева.
Ближайшая стратегическая цель военного руководства Германии заключалась в разгроме советских войск в Прибалтике, Белоруссии и на Правобережной Украине.
Основные удары вермахта были направлены на Ленинград, Москву и Киев. На каждом направлении сосредоточивались усилия одной из групп армий.
Развернутые в Восточной Пруссии войска группы армий «Север» наступали на Ленинград. Они должны были уничтожить советские войска в Прибалтике, захватить порты на Балтийском море и Северо-Западные районы СССР. Во взаимодействии с этой группой армий несколько позднее предстояло действовать немецкой армии «Норвегия» и Карельской армии финнов имеющим задачу овладения Мурманском. Вражеской группировке непосредственно действующей на прибалтийском направлении противостояли войска Прибалтийского особого военного округа под командованием генерала Ф.И. Кузнецова, а на мурманском участке войска Ленинградского военного округа, который возглавлял генерал М.М. Попов.
На основном московском направлении действовали войска группы армий «Центр», которые должны были осуществить разгром советских войск в Белоруссии и развивать наступление на Восток. На этом направлении прикрытие Государственной границы СССР осуществляли войска Западного особого военного округа под командованием генерала Д.Г. Павлова.
Группа армий «Юг», развернутая от Влодавы до устья Дуная, наносила удар в общем направлении на Киев. Этой группировке вражеских войск противостояли силы Киевского особого военного округа, командующий генерал М.П. Кирпонос и Одесского военного округа под командованием генерала Я.Т. Черевиченко.
В Москву первые сообщения о вторжении поступили от пограничников. «Наступление по всему фронту. Части погранохраны ведут бой… – докладывало командование белостокского пограничного участка в Главное управление пограничных войск, – Немцы наступают Кретинга… Белосток». Одновременно подобную информацию получил из западных приграничных округов и Генеральный штаб. Около 4 часов утра его начальник генерал Г.К. Жуков доложил И.В. Сталину о случившемся.
Только через полтора часа после вторжения войск вермахта на советскую территорию посол Германии в СССР Ф. Шуленбург прибыл к народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову, и передал ему официальную ноту своего правительства, в которой указывалось: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, вследствие массированной концентрации… вооруженных сил Красной Армии. Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры». Однако, даже получив официальный документ из германского посольства, И.В. Сталин никак не мог до конца поверить, что это война. Он потребовал от наркома обороны маршала С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба генерала Г.К. Жукова, чтобы те немедленно разобрались, не провокация ли это немецких генералов, а войскам приказал отдать распоряжение границу до особого указания не переходить.
Вся страна узнала о нападении Германии только в 12 часов дня, когда с обращением к народу от имени правительства выступил по радио заместитель Председателя Совета народных комиссаров, нарком иностранных дел В.М. Молотов. Обращение заканчивалось словами, ставшими лозунгом советского народа в борьбе с захватчиками: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Уже вслед за выступлением В.М. Молотова Президиум Верховного Совета СССР принял ряд указов направленных на мобилизацию всех сил государства для отражения нападения, а также для обеспечения внутри страны общественного порядка и государственной безопасности:
- «Об объявлении с 23 июня мобилизации на территории 14 военных округов»;
- «О введении в отдельных местностях СССР военного положения».
Столпившись у репродукторов, установленных на улицах и промышленных предприятиях, люди, слушали речь Молотова, боясь пропустить хоть слово. На первых порах почти никто из них не сомневался, что Красной армии потребуется всего лишь несколько недель, чтобы разбить врага «малой кровью, могучим ударом». Трагизм положения в полной мере не осознавало и военно-политическое руководство страны из-за отсутствия объективной информации с фронта.
Лишь к исходу этого дня главе советского правительства стало ясно, что военные действия на западных границах СССР – это отнюдь не крупномасштабная военная провокация Германии, а начало войны – самой страшной и жестокой. «С рассветом 22 июня 1941 г. регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря, – сообщалось населению страны в первой сводке Главного Командования Красной армии, – и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня … после ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только на гродненском и кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов…».
Уже в этой сводке с фронта, в какой-то мере, просматривался весь драматизм первых приграничных сражений и боев, жесточайших по своему накалу и последствиям. Но тогда, в первый день войны, еще никто не мог себе даже представить, какие нечеловеческие испытания лягут на плечи каждого советского человека не только на фронте, но и в тылу.
Население Германии о начале новой войны узнало из обращения Гитлера к народу, которое в 5:30 минут зачитал по берлинскому радио министр пропаганды И. Геббельс. Судя по этому обращению, политическое руководство Германии стремилось не только оправдать агрессию в глазах мировой общественности, но и привлечь к участию в антисоветской войне западные державы и тем самым лишить СССР возможных союзников. Однако как руководители ведущих держав, так и большинство трезвомыслящих европейских политиков ясно понимали, что заявления нацистов – это всего лишь пропагандистский трюк, с помощью которого они рассчитывают оправдать очередной акт своих агрессивных устремлений.
Первыми отреагировали англичане. Уже вечером того же дня премьер-министр Великобритании У. Черчилль выступил с заявлением о поддержке СССР в войне с нацистской Германией. Он четко сформулировал цель британской политики в войне и гарантировал жесткую и последовательную позицию своей страны:
«У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима...».
Свое выступление он завершил обещаниями «оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем».
Выступление британского премьер-министра имело огромный резонанс во всем мире. Все точки были расставлены: Англия четко определилась со своим отношением к подвергшемуся агрессии Советскому Союзу. Для уточнения позиций многих других государств мира, прежде всего стран Британского содружества, привыкших традиционно ориентироваться на мнение Лондона, выступление Черчилля имело принципиальное значение. В определенном смысле оно оказало влияние и на позицию Соединенных Штатов Америки. Правда, происходившие в Европе события американцев мало затрагивали. Ведь они были в стороне от мировой войны. Тем не менее утром 23 июня, исполняющий обязанности госсекретаря С. Уэллес по указанию президента Ф. Рузвельта сделал официальное заявление об оказании помощи СССР. На следующий день и сам Рузвельт на пресс-конференции в Белом доме заявил, что США окажут всяческую помощь СССР в его борьбе против Германии, но заметил, что еще не известно, в какую форму она выльется.
И все же в самом начале Великой Отечественной войны западные державы больше говорили о поддержке СССР, чем реально помогали ему. Причины такой медлительности очевидны. Уж очень велик был соблазн для укрепления собственных позиций – воспользоваться взаимным ослаблением и истощением двух непримиримых врагов Германии и Советского Союза. Да и уверенности в том, что Красная армия устоит в схватке с, казалось бы, непобедимым вермахтом было не так уж много. Ведь уже 22 июня ударные группировки немецких войск добились на всех направлениях ощутимого успеха, за счет решительной концентрации его командованием в первом стратегическом эшелоне более 80% всех сил, предназначенных для восточной кампании, – 130 дивизий, 8 бригад, 3350 танков, около 38 тыс. орудий и минометов и около 5 тыс. самолетов.
Удар такой силы для всех войск западных приграничных округов явился полной неожиданностью. К подобному развитию событий они не были готовы. Не ожидали этого удара и советские пограничники, которые первыми встали на пути немецких войск. Противник рассчитывал за короткое время смять пограничные заставы, но ему это не удалось. Пограничники стояли насмерть.
В крайне невыгодных условиях пришлось начать боевые действия соединениям и частям прикрытия западных приграничных округов. Заранее не приведенные в боевую готовность, они не смогли оказать должного отпора врагу. Еще в половине второго ночи 22 июня штабы приграничных военных округов получили директиву наркома обороны № 1 о том, что 22 или 23 июня возможно нападение на страну вооруженных сил Германии. Но, этот документ не давал разрешения на ввод в действие плана прикрытия госграницы в полном объеме, поскольку предписывал лишь «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения...».
Недостаточно конкретное содержание отданного распоряжения вызывало множество вопросов у командиров всех степеней, а главное сковывало их инициативу. Так, в директиве Прибалтийского особого военного округа указывалось 8-й и 11-й армиям:
«В течение ночи на 22 июня скрыто занять оборону основной полосы... Боевые патроны и снаряды не выдавать... В случае провокационных действий немцев огня не открывать».
В 2 часа 25 минут подобные указания армиям были отданы военным советом и Западного особого военного округа.
Штабы армий, получив окружные директивы за несколько минут до начала войны, до 5–6 часов утра доводили это распоряжение до подчиненных соединений и частей. Поэтому лишь некоторые из них были своевременно приведены в боевую готовность. Сигналом боевой тревоги большинству из них послужили первые разрывы артиллерийских снарядов и авиационных бомб противника. Командующие 3-й и 4-й армиями Западного особого военного округа успели отдать командирам соединений только некоторые предварительные распоряжения. В штабе 10-й армии директива была получена уже после начала военных действий. Причин было несколько. В ночь на 22 июня во всей приграничной полосе в результате действий диверсионных групп противника была в значительной степени нарушена проводная связь в звене армия – корпус – дивизия. Отсутствие заранее отработанных документов по скрытому управлению войсками, низкая обеспеченность штабов радиосредствами, а также радиобоязнь приводили к тому, что этот вид связи ими практически не использовался.
Бывший начальник штаба 11-й армии Северо-Западного фронта генерал И.Т. Шлемин отмечал:
«22 июня во второй половине дня с округом прервалась проводная и радиосвязь. Найти округ было невозможно... Штаб округа, получая по радио шифротелеграммы от армии, полагал, что шифровки идут от противника, и, боясь выдать свой замысел и свое местонахождение, решил не отвечать на запросы армии».
В результате первых массированных ударов авиации противника по местам дислокации войск было уничтожено большое количество средств связи и транспорта. Уже в первый часы войны командующий 3-й армией генерал В.И. Кузнецов докладывал в штаб Западного фронта:
«Проводная связь с частями нарушена, радиосвязь до 8 часов не установлена».
Аналогичное положение наблюдалось и в штабе 14-го механизированного корпуса. Позднее его командир генерал С.И. Оборин также сообщал в штаб Западного фронта:
«Батальон связи на 70% погиб 22 июня 1941 г. утром, во время бомбардировки города Кобрина. Штаб 14-го мехкорпуса остался в составе 20% штатного количества».
Не имея точной информации от войск о развитии событий, командиры и штабы, оказались не в состоянии оценить всю серьезность создавшейся обстановки. Установка наркома обороны, в его директиве № 1 «не поддаваться ни на какие провокации» по-прежнему продолжала действовать, что ограничивало решительные действия командиров соединений и частей армий прикрытия. Так, командующий 3-й армией докладывал в штаб Западного фронта:
«Авиация противника бомбит Гродно, жду распоряжений генерала Павлова... артиллерийско-пулеметная стрельба со стороны немцев... жду указаний».
Практически то же самое отмечал командир 11-го стрелкового корпуса 8-й армии Северо-Западного фронта генерал М.С. Шумилов: «Война началась в 4.00... мной немедленно было доложено командующему 8-й армией… Получил приказ: «Огня не открывать, на провокацию не поддаваться». Но войска без приказа открыли ответный огонь.
Аналогично действовали командиры большинства соединений и частей и на других участках прикрытия госграницы западных приграничных округов. Приказы «сверху» поступили значительно позднее. Так, Военный совет Западного фронта директиву командующим 3, 4 и 10-й армиями направил только в 5 часов 25 минут: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому».
Трудновосполнимые потери от авиационных ударов противника понесла армейская авиация, уничтоженная в большинстве своем на аэродромах. Массированным ее налетам подверглись 66 аэродромов, где дислоцировались наиболее боеспособные авиационные полки западных приграничных округов. Так, в 10-й смешанной авиационной дивизии 4-й армии Западного фронта на аэродромах в районах Высокое и Пружаны было уничтожено более 70% самолетов штурмового и истребительного авиационного полков. В 7-й смешанной авиационной дивизии 8-й армии Северо-Западного фронта к 15 часам оставалось всего пять-шесть самолетов, остальные уничтожены. В результате советская авиация потеряла за этот день свыше 1200 самолетов.
Уже с первых же часов войны противник, воспользовавшись практически полным отсутствием зенитных средств в войсковых подразделениях ПВО, обеспечил себе полное господство в воздухе. Командир 3-го механизированного корпуса генерал А.В. Куркин в одном из донесений командующему 8-й армией Северо-Западного фронта отмечал:
« …нет нашей авиации. Противник все время бомбит».
Поднятые по тревоге войска западных приграничных военных округов стремились выйти в свои районы прикрытия, но, не имея сведений об обстановке, не зная, что происходит на границе, еще в походных порядках подвергались ударам немецкой авиации и его наземных войск. Даже еще не вступив в соприкосновение с противником, они несли огромные потери. По этому поводу командующий 3-й танковой группой генерал Г. Гот в отчетном документе указывал:
«Не было никаких признаков целеустремленного и планового управления войсками противника в целом. Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью... Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты».
В такой обстановке 7 часов 15 минут штабы Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов получили директиву наркома обороны № 2, в которой командующим войсками фронтов ставилась задача: «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу».
Однако в сложившихся условиях этот приказ наркома был не выполним. Уже в 8 часов утра командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Ф. Бок докладывал командованию вермахта:
«Наступление продолжается успешно. На всем фронте наступления противник до сих пор оказывает незначительное сопротивление …противник на всех участках застигнут врасплох».
О сложности первого дня войны свидетельствуют немногочисленные документы. Так, командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф.И. Кузнецов докладывал маршалу С.К. Тимошенко:
«Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большей частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет …создать группировку для ликвидации прорыва не могу. Прошу помочь».
Начальник оперативного управления Западного фронта генерал И.И. Семенов сообщал в Генеральный штаб: «По всей границе ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь… Проводной связи с армиями не имеем».
Некоторые соединения и части фронта уже в эти первые часы вели боевые действия в окружении, связь с ними установить не удавалось. От командующего 3-й армий, генерала В.И. Кузнецова, штаб Западного фронта с начала войны и до 10 часов утра получил всего три боевых донесения. От командующего 10-й армией генерала К.Д. Голубева за это же время поступило всего одно сообщение, а командующий 4-й армией генерал А.А. Коробков первое боевое донесение смог направить только в 6 часов 40 минут.
Тем не менее командиры всех степеней и в этих тяжелейших условиях выводили подчиненные им соединения и части в свои районы прикрытия. Так, в полосе Западного фронта из десяти соединений первого эшелона 3, 10 и 4-й армий три стрелковые дивизии все же сумели выйти в свои районы оперативного предназначения. В полосе Юго-Западного фронта первыми к государственной границе вышли передовые части 62-й и 87-й стрелковых дивизий 26-й армии.
Всего на прикрытие границы 22 июня были выведены в основном на флангах советско-германского фронта 14 дивизий из 57 запланированных соединений первого эшелона. Они вступали в бой с ходу, вели оборону в широких полосах, в одноэшелонных боевых порядках, порой на не оборудованной в инженерном отношении местности, к тому же без существенной поддержки артиллерии, без должного авиационного прикрытия и зенитных средств, имея ограниченное количество боеприпасов. В связи с этим они с большими потерями вынуждены были отходить.
К середине дня ударным группировкам вермахта удалось создать большой разрыв на смежных флангах Северо-Западного и Западного фронтов, в который и устремилась 3-я танковая группа генерала Г. Гота. Не зная истинного положения дел, командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф.И. Кузнецов, докладывал наркому обороны, что соединения 11-й армии продолжают сдерживать противника, хотя в действительности они с большими потерями поспешно и неорганизованно отступали.
Ближе к вечеру наиболее угрожаемое положение сложилось в полосе Западного фронта. Его командование, еще не осознавшее угрозу глубокого двустороннего охвата войск фронта танковыми соединениями противника, в большей степени было обеспокоенно обстановкой на северном фасе белостокского выступа, где противник рвался к Гродно. Положение на брестском направлении оценивалось им как более или менее устойчивое. Однако уже к исходу дня соединения и части 4-й армии были отброшены от границы на 25–30 км, а передовым танковым частям противника удалось продвинуться еще глубже – на 60 км, и занять Кобрин.
Не разобравшись в обстановке, командующий войсками фронта генерал Д.Г. Павлов в 17 часов направил в Генеральный штаб донесение, которое по существу дезориентировало политическое и военное руководство страны:
«Части Западного фронта в течение дня 22.6.41 г. вели сдерживающие бои… оказывая упорное сопротивление превосходящим силам противника…Части 4-й армии вели оборонительные бои предположительно на рубеже… Брест, Влодава».
В действительности войска Западного фронта продолжали разрозненными группами поспешно отходить на восток.
На основании донесений штабов Северо-Западного и Западного фронтов, не вполне представляя себе реально складывающуюся обстановку, нарком обороны и начальник Генерального штаба сделали заключение, что в основном бои ведутся вблизи границы. В то время их больше всего беспокоило положение на гродненском направлении, где уже наблюдался глубокий охват белостокского выступа с севера. Из-за дезориентирующих докладов штаба Западного фронта нарком обороны и начальник Генерального штаба явно недооценили мощную группировку противника, наносившую удар из района Бреста.
Пытаясь переломить ход событий и полагая, что для ответного удара сил вполне достаточно, Главное Командование в 21 час 15 минут направило командующим войсками Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов директиву № 3, в которой требовало нанести мощные контрудары по вторгшимся группировкам врага. Однако, нацеливая их на разгром вражеских группировок, представлявших наибольшую опасность в полосе каждого фронта, Генеральный штаб не учел трудности которые возникнут у командования фронтов при организации и подготовке ударов по врагу в течение одной ночи.
Реальная обстановка, которая сложилась к исходу первого дня войны на всем советско-германском фронте, оказалась гораздо сложнее, чем это было известно военно-политическому руководству страны. Поэтому требования Главного Командования были уже не реальны, так как не отвечали быстро изменявшейся обстановке.
А в это время все более критическим становилось положение войск Западного фронта: «Противник, обойдя правый фланг армии, наносит удар на лидском направлении… – докладывал командующий 3-й армии генерал Кузнецов в штаб фронта, – мы никаких резервов не имеем, и парировать удар нечем». К исходу первого дня войны войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западных фронтов под неослабевавшим натиском врага вынуждены были отступать, ведя арьергардные бои.
По-иному происходили события 22 июня на флангах советско-германского фронта, где противник активности не проявлял или действовал ограниченными силами. Это позволило советским войскам, действовавшим в сравнительно спокойной обстановке, выдвинуться к границе и занять рубежи обороны согласно планам прикрытия.
В целом к концу первого дня военных действий на западном направлении для Красной армии сложилась крайне тяжелая обстановка. Противник упредил соединения и части прикрытия в занятии оборонительных полос и рубежей. К исходу дня передовые отряды немецких 2-й и 3-й танковых групп вклинились в оборону советских войск на глубину 60 км. Тем самым они начали охватывать с севера и юга основные силы Западного фронта и создали благоприятные условия для своих войск действовавших на других направлениях.
Так заканчивался первый день войны. Под натиском превосходивших сил врага советские войска с тяжелыми боями отступали в глубь страны. Впереди у них была еще целая война, которая продолжалась 1418 дней и ночей. В ходе Великой Отечественной войны, несомненно, были для нашей страны и более судьбоносные дни, однако тот первый день навсегда останется в памяти народов России.
В ночных радионовостях впервые появляется сводка главного командования Советской армии: «С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два в 15 км и последнее в 10 км от границы).
Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолетов противника».
Известно, что за первый день войны войска вермахта продвинулись по всей границе на 50-60 км вглубь территории СССР.
Главный Военный совет РККА рассылает в войска директиву, приказывающую с утра 23 июня нанести прорвавшимся на территорию СССР группировкам врага решительные контрудары. В большинстве своем исполнение этих директив приведет только к еще большим потерям и ухудшит положение вступивших в войну частей армии.
Премьер министр Великобритании Уинстон Черчилль выступает с радиообращением, в котором обещает СССР всю помощь, которую сможет дать Великобритания: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает. … Я должен заявить о решении правительства его величества, и я уверен, что с этим решением согласятся в свое время великие доминионы, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки. Я должен сделать заявление, но можете ли вы сомневаться в том, какова будет наша политика? У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги... Такова наша политика, таково наше заявление. Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы обратимся ко всем нашим друзьям и союзникам во всех частях света с призывом придерживаться такого же курса и проводить его так же стойко и неуклонно до конца, как это будем делать мы...
Это не классовая война, а война, в которую втянуты вся Британская империя и Содружество наций, без различия расы, вероисповедания или партии. Не мне говорить о действиях Соединенных Штатов, но я скажу, что если Гитлер воображает, будто его нападение на Советскую Россию вызовет малейшее расхождение в целях или ослабление усилий великих демократий, которые решили уничтожить его, то он глубоко заблуждается. Напротив, это еще больше укрепит и поощрит наши усилия спасти человечество от его тирании. Это укрепит, а не ослабит нашу решимость и наши возможности».
Нарком обороны Семен Тимошенко подписывает директиву об авиационных ударах на 100-150 км вглубь Германии, приказывает бомбить Кенигсберг и Данциг. Эти бомбардировки действительно случились, но через два дня, 24 июня.
Кремль покинули последние посетители Сталина: Берия, Молотов и Ворошилов. В эти сутки больше никто со Сталиным не встречался и никакой связи с ним практически не было.
В документах зафиксированы первые зверства фашистских войск на захваченной только что территории. Немцы, наступая, ворвались в деревню Альбинга Клайпедского района Литвы. Солдаты ограбили и сожгли все дома. Жителей — 42 человека — согнали в сарай и заперли. В течение дня фашисты убили несколько человек — забили насмерть или застрелили. На следующее утро началось планомерное уничтожение людей. Группами крестьян выводили из сарая и хладнокровно расстреливали. Вначале всех мужчин, потом очередь дошла до женщин и детей. Пытавшихся бежать в лес расстреливали в спину.
Италия объявляет войну СССР. Точнее, министр иностранных дел Чиано сообщает послу СССР в Италии Горелкину, что война объявлена с 5.30 утра. «Ввиду сложившейся ситуации, в связи с тем, что Германия объявила войну СССР, Италия, как союзница Германии и как член Тройственного пакта, также объявляет войну Советскому Союзу с момента вступления германских войск на советскую территорию, т.е. с 5.30 22 июня». На самом деле и итальянские, и румынские части атаковали советские границы вместе с немецкими союзниками с первых минут войны.
Нарком иностранных дел Молотов выступает по советскому радио с речью о начале войны. «Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло пред"явить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей... (полный текст речи) Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Так о начале войны узнала вся страна. Именно в этом выступлении, в первый же день, война была названа Отечественной, — была проведена параллель с Отечественной войной 1812 года. Почти сразу на призывные пункты отправились резервисты - военнообязанные, которые оставались в запасе и не служили в мирное время. Вскоре началась запись добровольцев.
В Прибалтийский военный округ приходит приказ о выведении национальных корпусов Красной армии за пределы прифронтовой зоны, вглубь страны. Литовские, латышские и эстонские национальные корпуса были созданы за год до того, по приказу Сталина, после оккупации стран Прибалтики. Теперь этим частям не доверяют.
Немецкая авиация наносит сокрушительные удары по авиабазам СССР. За первые часы войны на 66 базах были уничтожены 1200 самолетов, большинство из них — более 800 — прямо на земле. Поэтому многие летчики остались в живых и авиация была постепенно восстановлена, в том числе за счет переоборудованных гражданских самолетов. При этом первый немецкий самолет был уничтожен в воздушном бою в первый час войны. Всего немцы потеряли 22 июня около 300 самолетов — самые большие потери за день за всю войну.
Сталин подтверждает подписание указов о проведении мобилизации, введении военного положения в европейской части СССР, указ о военных трибуналах, а также об образовании Ставки Главного командования. Подписывает указы Михаил Калинин, как председатель президиума Верховного совета СССР. Мобилизации подлежали все военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год включительно.
Риббентроп проводит пресс-конференцию для немецких и иностранных журналистов, где заявляет, что фюрер решил принять меры, чтобы оградить Германию от советской угрозы.
В Кремле Молотов и Сталин работают над черновиком речи Молотова о начале войны. В половину девятого утра приезжают Жуков и Тимошенко с проектом указа президиума Верховного совета СССР о всеобщей мобилизации.
Геббельс выступает по немецкому радио с заявлением о начале военной операции против СССР. В том числе он произносит: «В то время, когда Германия ведет войну с англосаксами, Советский союз не выполняет своих обязательств, и фюрер расценивает это как удар в спину немецкому народу. Поэтому немецкие войска только что перешли границу».
Появляется первый приказ военного времени, подписанный Тимошенко, но одобренный Сталиным. Этот приказ предписывал ВВС СССР разрушить всю авиацию противника и разрешал авиации преодолевать границу на 100 км. Сухопутные войска получили приказ остановить вторжение и перейти в наступление по всем фронтам, затем перейти к сражениям на вражеской территории. Этот приказ, и без того мало связанный с происходящим на границе, войска получают не сразу и не все. Связь с приграничными зонами налажена плохо, периодически Главный штаб теряет контроль над происходящим. Немцы к этому моменту бомбят аэродромы вместе с самолетами, не успевшими подняться в воздух. Но, пока многие подразделения, по-прежнему, согласно Директиве №1, не поддаются на провокации, рассредотачиваются и маскируются, на отдельных участках войска переходят в контрнаступление. Так 41-я стрелковая дивизия отбила нападение, зашла на территорию противника на 3 км и остановила движение пяти дивизий вермахта. 5-я танковая дивизия все 22 июня не пропускала танковую дивизию немцев группы армии «Север» около города Алитуса, где находилась переправа через Неман, важнейшая стратегическая точка для продвижения немцев в глубь страны. Только 23 июня советская дивизия была разбита авианалетом.
В Берлине Риббентроп вызывает к себе посла СССР в Германии Владимира Деканозова и первого секретаря посольства Валентина Бережкова и сообщает им о начале войны: «Враждебное отношение Советского правительства и концентрация советских войск на восточной границе Германии, представляющая серьезную угрозу, вынудили правительство Третьего рейха принять военные контрмеры». При этом, сделав официальное заявление, Риббентроп догоняет Деканозова на пороге и быстро говорит ему: «Скажите в Москве, я был против». Послы возвращаются в советскую резиденцию. Связь с Москвой оборвана, здание окружено частями СС. Все, что им остается — уничтожать документы.Немецкие генералы докладывают Гитлеру о первых успехах.
В Кремль прибывает посол Шуленбург. Он официально сообщает о начале войны Германии с СССР, слово в слово повторяя телеграмму Риббентропа: «СССР сосредоточил на германской границе все свои войска в полной боевой готовности. Таким образом, советское правительство нарушило договоры с Германией и намерено с тыла атаковать Германию, в то время как она борется за свое существование. Фюрер поэтому приказал германским вооруженным силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами». Молотов возвращается к Сталину и пересказывает свой разговор, добавляя: «Мы это не заслужили». Сталин надолго замолкает в кресле, затем произносит: «Враг будет разбит по всей линии фронта».
Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках. На приграничную территорию СССР вторглись 4 миллиона солдат Германии и союзников. В боях были задействованы 3350 танков, 7000 различных орудий и 2000 самолетов.
Тем не менее, Сталин, принимая в 4.30 утра Жукова и Тимошенко, по-прежнему настаивает, что Гитлер, скорее всего, ничего не знает о начале военной операции. «Надо вступить в контакт с Берлином», — говорит он. Молотов вызывает посла Шуленбурга.
В 04.15 начинается трагическая оборона Брестской крепости — одного из главных форпостов Западной границы СССР, крепости, где за год до того прошел совместный парад войск СССР и Германии в честь захвата и раздела Польши. Войска, занимавшие крепость, были совершенно не готовы к бою — кроме прочего, во всех западных приграничных округах примерно в 2 часа ночи произошел обрыв связи, которая была восстановлена около половины четвертого утра. К тому моменту, когда в Брестскую крепость дошло сообщение о Директиве №1, то есть о приведении войск в боевую готовность, уже началось нападение немцев. В крепости в этот момент дислоцировались 8 стрелковых и 1 разведывательный батальон, 3 артиллерийских дивизиона и еще несколько отрядов, всего около 11 тысяч человек, а также 300 семей военнослужащих. И хотя по всем инструкциям отряды должны были в случае боевых действий выйти за территорию Брестской крепости и вести боевые действия вокруг Бреста, прорваться за пределы крепости им не удалось. Но и немецким войскам крепость они не уступили. Осада Брестской крепости продолжалась до конца июля 1941 года. В итоге более 6000 военных и их семей были взяты в плен, столько же погибло.
В 3.40 утра нарком обороны Тимошенко приказывает начальнику Генштаба Жукову позвонить Сталину на Ближнюю дачу, чтобы сообщить о начале агрессии со стороны Германии. Жуков с трудом заставил дежурного офицера разбудить Сталина. Тот выслушал Жукова и велел ему вместе с Тимошенко прибыть в Кремль, предварительно позвонив Поскребышеву, чтобы тот собрал Политбюро. К этому моменту бомбардировкам уже подверглись Рига, Виндава, Либава, Шауляй, Каунас, Вильнюс, Гродно, Лида, Волковыск, Брест, Кобрин, Слоним, Барановичи, Бобруйск, Житомир, Киев, Севастополь и многие другие города, железнодорожные узлы, аэродромы, военно-морские базы СССР.
Командующий Прибалтийским округом генерал Кузнецов доложил о налете на Каунас и другие города.
Начальник штаба Киевского округа генерал Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины.
Начальник штаба Западного округа генерал Климовских доложил о налете вражеской авиации на города Белоруссии.
В 03.15 командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский позвонил Жукову и сообщил, что немецкая авиация бомбит Севастополь. Повесив трубку, Октябрьский сказал, что «в Москве не верят, что Севастополь бомбят», но отдал приказ открыть ответный артиллерийский огонь. Командующий военно-морским флотом адмирал Кузнецов после получения Декларации №1 не только привел флот в боевую готовность, но и приказал вступать в боевые действия. Поэтому флот пострадал 22 июня менее всех остальных родов войск. Донесения начинают поступать с разницей в две-три минуты. Все они о бомбежках городов, в том числе Минска и Киева.
Раздаются первые залпы немецкой артиллерии. Следующие 45 минут вторжение идет вдоль всей границы. Начинаются мощнейший артиллерийский обстрел, бомбежки городов, затем — переход границы сухопутными войсками. Мосты через практически все, большие и малые, реки на границе захвачены. Пограничные заставы разгромлены, некоторые из них еще до начала операции специальными диверсионными группами.
Посол Германии в СССР Шуленбург получает секретную телеграмму от министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа с подробным разъяснением, что он должен сказать, сообщая о начале войны советскому правительству. Телеграмма начинается со слов: «Прошу Вас немедленно информировать господина Молотова о том, что у Вас есть для него срочное сообщение и что Вы поэтому хотели бы немедленно посетить его. Затем, пожалуйста, сделайте господину Молотову следующее заявление». В телеграмме Коминтерн обвиняется в подрывной деятельности, Советское правительство — в поддержке Коминтерна, говорится о большевизации Европы, о заключении советско-югославского договора о дружбе и сотрудничестве и о скоплении войск на границе с Германией.
Начальник Генерального штаба Георгий Жуков докладывает Сталину о донесении Лискова. Сталин вызывает его и наркома обороны Семена Тимошенко в Кремль. К ним присоединяется нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Сталин отказывается верить в донесение и утверждает, что перебежчик появился не случайно. Но Жуков и Тимошенко настаивают. У них на руках подготовленная директива о приведении войск в боевую готовность. Сталин говорит: «Рано. Не надо поддаваться на провокации». При этом еще 16 июня из Берлина было донесение: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время». Сталин запросил подтверждение, но война началась раньше. К часу ночи Жукову и Тимошенко удалось убедить Сталина выпустить Директиву №1. Она содержала приказ привести войска в боевую готовность, но при этом не поддаваться на провокации и «никаких других мероприятий без особых распоряжений не проводить». Именно эта директива в результате стала основным приказом на первую половину дня 22 июня. В результате многие части Советской армии не оказывали сопротивления вермахту до момента прямого нападения именно на них. Сталин утверждает, а Тимошенко подписывает декларацию. Сталин уезжает на ближнюю дачу в Кунцево.
Через границу в районе Бреста проезжает пассажирский поезд «Берлин-Москва». В обратном направлении двигаются составы с продовольствием и промышленными товарами — обеспечивая поставки, согласно договорам между странами. В это же время советскими пограничниками задержаны солдаты, которые должны были захватить мосты: через реку Нарев, железнодорожный на дороге Белосток-Чижов и автомобильный на трассе Белосток-Бельск.
Пограничниками задержан перебежчик с немецкой стороны, столяр из Кольберга Альфред Лисков, который ушел из расположения своей части и переплыл Буг. Он сообщил, что около 4 утра немецкая армия перейдет в наступление. Переводчика нашли не сразу, поэтому его сообщение передали в главный штаб Георгию Жукову только около полуночи. Альфред Лисков стал героем начала войны, про него писали в газетах, он стал активным деятелем Коминтерна, затем предположительно расстрелян НКВД в 1942 году. Он был третьим за этот день перебежчиком, сообщавшем о начале военной операции.
Послу Германии в СССР графу Шуленбургу заявлен протест о многочисленных нарушениях государственной границы СССР немецкими самолетами. Разговор между Молотовым и Шуленбургом происходит странный. Молотов задает вопросы о самолетах, пересекающих границу, Шуленбург в ответ говорит, что и советские самолеты оказываются на чужой территории регулярно. Молотов задает несколько вопросов про осложнения советско-германских отношений. Шуленбург говорит, что совершенно не в курсе, так как ему из Берлина ничего не сообщают. Наконец, на вопрос про отозванных сотрудников германского посольства (к 21 июня часть посольских работников вернулись в Германию) Шуленбург отвечает — это все незначительные фигуры, не входящие в состав основного дипломатического корпуса.
По ряду источников именно в это время Адольф Гитлер подписывает приказ о немедленном приведении в действие плана «Барбаросса», согласно которому СССР должен быть оккупирован в течение 2-3 ближайших месяцев. К границе к этому моменту стянуты 190 немецких дивизий. При этом формально у СССР преимущество: хотя на границе 170 дивизий, но в три раза больше танков и в полтора — самолетов. Все армии вторжения вермахта, которые к тому моменту были стянуты к границе СССР, получили приказ о начале операции еще в 13.00 по берлинскому времени.
С этого момента немецкие войска начинают выходить на исходные позиции вдоль границы. Ночью 22 июня они должны начать наступление по трем генеральным направлениям: Север (Ленинградское), Центр (Московское) и Юг (Киевское). Планировался молниеносный разгром основных сил Красной Армии западнее рек Днепр и Западная Двина, в дальнейшем намечалось захватить Москву, Ленинград и Донбасс с последующим выходом на линию Архангельск — Волга — Астрахань. Операцию «Барбаросса» немецкие генералы под руководством Паулюса разрабатывали с 21 июля 1940 года. План операции был полностью готов и утвержден директивой Верховного главнокомандующего Вермахта № 21 от 18 декабря 1940 года.
22 июня 1941 года . 1-й день войны
Накануне, 21 июня, в 13 час. германские войска получили условный сигнал «Дортмунд». Он означал, что наступление по плану «Барбаросса» должно начаться на следующий день в 3 часа 30 минут.
21 июня состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), после которого издан и в ночь на 22 июня передан в западные военные округа приказ (директива № 1) НКО СССР : «В течение 22 - 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО… Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия… Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
В ночь с 21 на 22 июня на территории СССР в приграничной полосе начали действовать немецкие диверсанты , нарушавшие линии связи.
В 3 час. 30 мин. на всем протяжении Западной границы СССР немцы начали артиллерийскую и авиационную подготовку, после чего сухопутные войска Германии вторглись на территорию СССР. За 15 минут до этого, в 3 час. 15 минут, румынские ВВС нанесли воздушные удары по приграничным районам СССР.
В 4 час. 10 мин. Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов.
В 5 ч. 30 мин. посол Германии в СССР Шуленбург передал наркому иностранных дел Молотову заявление об объявлении войны . Такое же заявление сделано в Берлине послу СССР в Германии Деканозову .
В 7 час. 15 мин. издана директива № 2 за подписью Тимошенко , Маленкова и Жукова : «22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу… Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.»
Западные приграничные военные округа СССР преобразованы во фронты : Прибалтийский особый - в Северо-Западный фронт , Западный особый - в Западный , Киевский особый - в Юго-Западный .
Начало обороны базы ВМФ Лиепая.
Вечером издана директива № 3 НКО СССР за подписью Тимошенко, Маленкова, Жукова, предписывавшая фронтам мощными контрударами уничтожить противника, «не считаясь с госграницей».
Наступление германских войск застало противника врасплох… нам всюду легко удалось захватить мосты через водные преграды и прорвать пограничную полосу укреплений на всю глубину… После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям… Наши наступающие дивизии всюду, где противник пытался оказать сопротивление, отбросили его и продвинулись с боем в среднем на 10-12 км! Таким образом, путь подвижным соединениям открыт.
23 июня 1941 года . 2-й день войны
- 2-й день обороны Брестской крепости.
- 2-й день обороны базы ВМФ Лиепая.
- 2-й день Приграничных сражений.
24 июня 1941 года . 3-й день войны
- 3-й день обороны Брестской крепости.
- 3-й день обороны базы ВМФ Лиепая.
- 3-й день Приграничных сражений.
- 2-й день контрударов Красной Армии на шяуляйском и гродненском направлениях.
- 2-й день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
Ленинградский военный округ преобразован в Северный фронт .
25 июня 1941 года . 4-й день войны
- 4-й день обороны Брестской крепости.
- 4-й день обороны базы ВМФ Лиепая.
- 4-й день Приграничных сражений.
- 3-й, последний, день контрударов Красной Армии на шяуляйском и гродненском направлениях.
- 3-й день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
Военно-воздушные силы Северного фронта и авиационные части Северного и Краснознаменного Балтийского флотов одновременно атаковали 19 аэродромов Финляндии, на которых сосредоточивались для действий по нашим объектам соединения немецко-фашистской и финской авиации. Произведя около 250 вылетов, советские летчики уничтожили в этот день на аэродромах много самолетов и другой боевой техники противника.
Одесский военный округ преобразован в Южный фронт .
25 июня подвижные части противника развивали наступление на Виленском и Барановическом направлениях…
Попытки противника прорваться на Бродском и Львовском направлениях встречают сильное противодействие…
На Бессарабском участке фронта войска Красной Армии прочно удерживают позиции…
Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск.
26 июня 1941 года . 5-й день войны
- 5-й день обороны Брестской крепости.
- 5-й день обороны базы ВМФ Лиепая.
- 5-й день Приграничных сражений.
- 4-й день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
В течение 26 июня на Минском направлении наши войска вели бои с просочившимися танковыми частями противника.
Бои продолжаются.
На Луцком направлении в течение всего дня идут крупные и ожесточенные танковые бои с явным перевесом на стороне наших войск…
Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство…
На фронте группы армий «Центр» операции развиваются успешно. В районе Слонима сопротивление противника сломлено…
Группа армий «Север», окружая отдельные группы противника, продолжает планомерно продвигаться на восток.
27 июня 1941 года . 6-й день войны
- 6-й день обороны Брестской крепости.
- 6-й, последний, день обороны базы ВМФ Лиепая.
- 6-й день Приграничных сражений.
- 5-й день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
- 2-й день обороны военно-морской базы на полуострове Ханко.
В течение дня наши войска на Шауляйском, Виленском и Барановическом направлениях продолжали отход на подготовленные для обороны позиции, задерживаясь для боя на промежуточных рубежах…
На всем участке фронта от Перемышля и до Черного моря наши войска прочно удерживают госграницу.28 июня 1941 года . 7-й день войны
- 7-й день обороны Брестской крепости.
- 7-й день Приграничных сражений.
- 6-й день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
- 3-й день обороны военно-морской базы на полуострове Ханко.
…На Луцком направлении в течение дня развернулось крупное танковое сражение, в котором участвуют до 4.000 танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается.
В районе Львова идут упорные напряженные бои с противником, в ходе которых наши войска наносят значительное поражение ему…29 июня 1941 года . 8-й день войны
- 8-й день обороны Брестской крепости.
- 8-й, последний, день Приграничных сражений.
- 7-й, последний, день танкового сражения в районе Луцк - Броды - Ровно.
- 4-й день обороны военно-морской базы на полуострове Ханко.
Немецкие и финские войска перешли в наступление на Мурманском направлении.
Началась стратегическая оборонительная операция в Заполярье и Карелии .
29 июня финско-немецкие войска перешли в наступление по всему фронту от Баренцева моря до Финского залива…
На Виленско-Двинском направлении попытки подвижных частей противника воздействовать на фланги и тыл наших войск, отходящих в результате боев в районе Шауляй, Кейданы, Паневеж, Каунас на новые позиции, успеха не имели…
На Луцком направлении сражение крупных танковых масс продолжается…Немцы преследовали цель в несколько дней сорвать развертывание наших войск и молниеносным ударом в недельный срок захватить Киев и Смоленск. Однако… наши войска всё же успели развернуться, и так называемый молниеносный удар на Киев, Смоленск оказался сорванным…
На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение… Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно… В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния… Обстановка в районе Дубно весьма напряженная…
В центре полосы группы армий «Центр» наши совершенно перемешавшиеся дивизии прилагают все усилия, чтобы не выпустить из внутреннего кольца окружения противника, отчаянно пробивающегося на всех направлениях…
На фронте группы армий «Север» наши войска планомерно продолжают наступление на намеченных направлениях к Западной Двине. Все имеющиеся переправы захвачены нашими войсками… Лишь части войск противника удалось выйти из-под угрозы окружения в восточном направлении через озерный район между Двинском и Минском на Полоцк.
30 июня 1941 года . 9-й день войны
- 9-й день обороны Брестской крепости.
- 5-й день обороны военно-морской базы на полуострове Ханко.
- 2-й день стратегической оборонительной операции в Заполярье и Карелии.
Началось формирование народного ополчения в Ленинграде.
Вся полнота власти в СССР переходит ко вновь образованному Государственному Комитету Обороны (ГКО) в составе: Сталин (председатель), Молотов (заместитель председателя), Берия , Ворошилов , Маленков.
На Виленско-Двинском направлении наши войска ведут ожесточенные бои с мотомехчастями противника…
На Минском и Барановическом направлениях наши войска ведут упорные бои с превосходными силами подвижных войск противника, задерживая их продвижение на промежуточных рубежах…В общем операции продолжают успешно развиваться на фронтах всех групп армий. Лишь на фронте группы армий «Центр» часть окруженной группировки противника прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой группы Гудериана… На фронте группы армий «Север» противник перешел в контратаку в районе Риги и вклинился в наше расположение… Отмечено усиление активности авиации противника перед фронтом группы армий «Юг» и перед румынским фронтом… На стороне противника действуют уже совершенно устаревшие типы четырехмоторных самолетов.
Источники
- 1941 год. - М.: МФ «Демократия», 1998
- История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Том 2. - М.: Воениздат, 1961
- Франц Гальдер. Военный дневник. 1941-1942. - М.: АСТ, 2003
- Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. 1985. В 3-х т.
- Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004